Психиатрические лечебницы

А по соседству с этим «гетто» богатых — трущобы и десятки тысяч бездомных бродяг, «окончательно опустившихся мужчин и женщин», как определяет их корреспондент лондопской газеты «Обсервер». Он продолжает: «Они обитают практически во всех районах города, ночующие в подземных переходах и питающиеся отбросами. Некоторые из них — бывшие обитатели психиатрических лечебниц, администрация которых из соображений экономии освобождается от пациентов, не представляющих для окружающих опасности, нимало не заботясь об их дальнейшей судьбе. Другие — беженцы из приютов, в которые пе справляющийся с наплывом просителей департамент социального обеспечения селит городскую бедноту. В этих ужасных, кишащих крысами бараках царит нищета и запустение. Поскольку у города нет средств, чтобы вернуть обществу этих опустпвшпхся на дно граждан, обывателям внушают, что они не желают принимать помощь. В результате в них видят неотъемлемую деталь загнивающего городского ландшафта». Эта так называемая «деталь» часто бросается в глаза даже в фешенебельном центре Манхэттена, а на его окраинах и в других районах города таких отверженных не перечесть. Большей частью они неподвижными изваяниями сидят или лежат на скамейках скверов, если погода позволяет. На их лицах печать безнадежности и отрешенности. Некоторые пытаются протягивать руку за подаянием, но я не видел, чтобы в Нью-Йорке щедро давали нищим. Есть и такие, которые не просят, стоя на одном месте, а подходят к тебе и с какой-то усталой наглостью отчаявшегося во всем неудачника почти требуют подаяния.

Между двумя полюсами — кричащим, вызывающим богатством одних и беспросветной, можно сказать, абсолютной бедностью других — живет несколько миллионов рядовых, средних жителей Нью-Йорка. Как они живут? Вот один факт: за последние десять лет город покинули более миллиона его обитателей. А от добра добра не ищут… Американец обычно крепко привязан к своему месту: его цепко держит работа, которую найти, как известно, нелегко, держит и жилье. Так что решиться ему на такую перемену в жизни, как переезд, очень непросто. Значит — нет иного выхода, значит — не выдержал в единоборстве с Нью-Йорком.